Ее фантазии полет и рук творенье

– Алина, как давно вы работаете в художественно-декорационной мастерской?

– Больше 15 лет. Все мое детство прошло в этом театре. Моя мама Юлия Ивановна Трунова, заведующая декорационной мастерской, пришла сюда, когда я была ребенком, поэтому знаю каждый уголок. Я окончила лингвистический университет, стала преподавать французский язык и одновременно работать в театре, потому что очень люблю его. Мне кажется, здесь никто не работает только ради зарплаты, всех держит любовь.

– Чем вы занимаетесь в мастерской?

– Расшиваю сценические костюмы и делаю к ним украшения (колье,  браслеты, перстни). Иногда – головные уборы. Если нужно, помогаю в изготовлении реквизита или декораций.

– Трудно ли было начинать?

– Мне сразу достались костюмы. Поначалу казалось, что все просто. Главный художник говорил: «Эту бусинку пришей сюда, этот  камень – туда». Все стало иначе, когда мне стали доверять расшивать наряды  самостоятельно. Выяснилось, что я ничего в этом не понимаю. Несколько лет училась на собственных ошибках. Всем, что знаю и умею сейчас, я обязана работавшим здесь мастерам и приглашенным  художникам, которые делились опытом.

– Что нужно, чтобы успешно справляться с такой работой?

– Художественный вкус. Желательна профессиональная подготовка. У меня ее  нет, но можно сказать, что я получила домашнее  образование. Мои родители художники. Они с детства передавали мне какие-то основы, знания. Профессия требует также умелых рук: приходится шить, паять, работать термопистолетом, красить, варить клейстер, делать трафареты и многое другое. Не обойтись, конечно, без терпения и усидчивости.

– Как создаются театральные костюмы?

– Образ сначала рождается у режиссера. Художник воплощает его на бумаге. Эскизы отправляются в пошивочный цех. А потом мы уже должны приложить свои знания и фантазию, чтобы добиться изначального замысла художника. Например, он приносит платье и говорит: «Нужно, чтобы актриса вышла в нем на сцену и все ахнули». Начинается серьезная работа, в результате которой появляются объемные вышивки, цветы, золотые лучи, сверкают разными цветами блестки. Не всегда в эскизе прописана каждая деталь. Иногда дана идея, а дальше я уже сама должна решать, как ее осуществить.

– Чем платье в реальной жизни отличается от сценического костюма?

– Законы жизни и театра сильно различаются. То, что может  нравиться вблизи, совершенно не смотрится со сцены. Например, в жизни  нас восхищает тонкая работа, изящная вышивка. На сцене все наоборот. Если я украшу театральный костюм бисером,  вы этого не разглядите даже в бинокль. Важно понимать, что на расстоянии видны не отдельные бусинки и камни, а рисунок, объем. Поэтому сначала все элементы закалываются булавками. Ищешь нужную композицию, линию, центр. А потом, как настоящий художник, отходишь и смотришь, как это будет выглядеть.

– Алина, какие материалы вы используете?

– Бусы, стразы, блестки, кружево, тесьму, ленты… Мне, наверное, повезло.  Когда я пришла работать, материалы были самые разнообразные. Но поскольку выросла в театре, то застала времена, когда элементы костюмов и декораций создавали из чего-то простого и порой неожиданного. Кружево, например, рисовали при помощи герметика, а стразы заменяли битыми елочными игрушками.

– Сколько времени в среднем уходит на оформление одного платья?

– В идеале нужно сделать за один день. В цех

костюмы обычно попадают,  когда до премьеры остается совсем мало времени, и тут уже надо жить в  театре, но успеть. Бывало, идет премьера, а я доделываю  платье  для  второго акта. Сегодня работать легче. Например, раньше выкладывали узоры из обычной тесьмы, – это очень долго. Сейчас есть готовое кружево.Как только сценический наряд закончен, отдаем его актрисе и просим выйти в нем на сцену. А я смотрю: тут добавить, там убрать, здесь не видно. Добиваюсь, чтобы все было так, как задумывалось.

– Для спектаклей требуются ведь разные костюмы, в детских сказках много персонажей-животных.

– Здесь тоже очень интересно: делать шерсть из бахромы, красить шнуры,  сетки,  потом  декорировать ими наряды, чтобы получился, например, водяной или лесной житель. Эта работа более сложная и не такая, может быть, тонкая, изящная. Тут нужно думать не о том, что вот, пришиваю некрасивую крашеную  бахрому, а представлять, как это будет смотреться на сцене. Некоторые костюмы (например, разбойников) мы специально художественно рвем и пачкаем. Ищешь, каким должен быть результат, и идешь к нему. В итоге получаешь удовлетворение от своего труда.

– Алина, нет ли однообразия в вашем творчестве?

– Однообразие – это не про театр. Настолько разные  спектакли, эпохи, персонажи, разное видение художников. Мы всегда  поглощены процессом создания чего-то нового. Даже если наряды,  например, артистов хора соответствуют одной эпохе, имеют похожие фасоны, хочется сделать так, чтобы они отличались:  и скучно расшивать одинаково, и каждый хочет, чтобы у него был  костюм, непохожий на остальные. Иногда эскизы бывают особенно  интересными. Очень нравится работать над каким-то необычным нарядом, «штучным» экземпляром: подумать, сделать, обрадоваться, что получилось.

– Что вам больше всего нравится делать?

– Самая интересная работа для меня – ювелирная. Это колье, броши, диадемы… Для создания особо изящных украшений порой требуется совсем не девичий набор инструментов: паяльник, плоскогубцы, термопистолет, клеи и т. д. Конечно, при этом бывает уже не до маникюра и красивых рук, особенно перед премьерой. Но процесс поглощает настолько, что не замечаешь ни ожогов, ни ссадин.

– Часто ли нужно ломать голову над тем, как выполнить задание художника?

– Да, приходится иногда. Однажды я целую неделю делала корону для Снежной королевы, потому что не могла придумать, из чего сделать сосульки, не попадался нужный материал.  И все-таки нашла. Когда-то в фойе театра висела люстра. Ее заменили, а хрусталики со старой отдали нам в цех: вдруг для работы пригодятся. У нас их целое ведро. Случайно взгляд упал на него, и стало понятно: вот то, что я искала.

– У вас, наверное, и секретные приемы есть?

– Конечно. Например, если расшивать белое платье белыми же бусами, со  сцены их не будет видно, поэтому  под бусы подкладываются черные блестки. Вблизи это может показаться даже грубо, а на сцене они не будут видны, зато  будет выделяться красивая вышивка. Но вообще-то мы не  очень любим открывать свои секреты. Может быть, только в обмен на другие. Однажды наш главный художник привезла из командировки рецепт глазури для макета торта: смотрелось прямо-таки съедобно. Секрет изготовления ей раскрыли после того, как она поделилась чем-то из того, что делаем мы.

– На ваших рабочих столах лежат  в ожидании преображения  платья небесно-голубого и красивого красного цветов. В каком спектакле увидят их зрители?

– Сейчас в театре восстанавливается «Ханума». Часть костюмов шьется, другие обновляются.стр.

Наталья ЮХНО.

НА СНИМКЕ: Алина Кошкина.