Log in

28 марта 2024 года, 17:04

Кавказская здравница - Пятница, 08 марта 2019

Первый блин не станет комом

Не удержусь от легкого сарказма, но когда рекламные издания Кавминвод заполонила вдруг галерея мужских портретов, подумалось, что возвращается 23 февраля. Но, оказывается, это запечатленные на фото руководящие мужчины поздравляют прекрасную половину человечества с Международным женским днем.

Эскимо для Чебурашки

В горах Сочи поздравят с юбилеем… Чебурашку. Сделают это 25000 человек. Все они станут участниками высокогорного карнавала BoogelWoogel. Масштабный праздник чудачеств и развлечений пройдет на курорте «Роза Хутор» с 13 по 17 марта.

Смена лидера, а аутсайдер – прежний

В рамках мужского чемпионата России по волейболу в высшей лиге «А» с участием 13 клубов состоялся 18-й тур. Ставропольские поклонники спорта, особенно кавминводские, следят за выступлениями кисловодской команды «Трансгаз Ставрополь».

Достойно представляют Кавминводы

Об этом можно с уверенностью говорить, когда речь заходит о выступлениях кисловодских кикбоксеров под руководством тренеров высшей категории Владимира и Александра Соломко – отца и сына.

Литературная страница

Имя Эффенди Капиева золотыми буквами вписано в историю города Пятигорска, в который он вместе с женой Натальей переехал в 1935 году. Работал в краевой комсомольской газете «Молодой ленинец». В 1938 году вместе с другом Семеном Бабаевским создал литературную группу, ставшую впоследствии литобъединением «Слово» при газете «Кавказская здравница». В августе 2004 года литобъединению было присвоено имя Эффенди Капиева. 13 марта Эффенди Мансуровичу исполнилось бы 110 лет. По этому случаю 17 марта, в 13 часов, в Доме национальных культур по инициативе председателя правления Ставропольского краевого отделения Союза писателей России Александра Ивановича Куприна состоится праздничное мероприятие. Его проведут слушатели литобъединения «Слово» совместно с Дагестанской региональной национально-культурной автономией.

Сусанна БАГРАМЯН, руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Эффенди КАПИЕВ (1909 – 1944)

Прозаик, поэт, переводчик

Эффенди Мансурович Капиев родился 13 марта 1909 года в высокогорном Дагестане, в лакском ауле Кумух. В 1928 году окончил школу-девятилетку в Буйнакске и работал учителем русского языка в кумыкском ауле Аксай.

В начале литературной деятельности выступал главным образом как собиратель и переводчик устного народного творчества народов Дагестана и молодой дагестанской поэзии и прозы. В 1931 году Э. Капиев был избран ответственным секретарём Дагестанской писательской организации. В 1934 году стал членом Союза писателей СССР.

Э. Капиев перевёл на русский язык многие произведения горской лирики и эпоса, составил и отредактировал несколько переводных сборников: «Дагестанские поэты», «Дагестанская антология», «Поэзия горцев Кавказа», «Поэты советского Дагестана», «Дагестанский альманах», «Песни горцев».

В 1940 году в Москве вышла его книга стихов «Резьба по камню», созданная по мотивам устной поэзии горцев. В том же году он закончил многолетнюю работу над книгой рассказов «Поэт» – о Сулеймане Стальском. Книга печаталась в 1941 году в журнале «Молодая гвардия» и много раз выходила отдельными изданиями.

В годы Великой Отечественной войны Э. Капиев, освобождённый по болезни от службы в армии, работал пропагандистом и агитатором.

В начале 1942 года он с Семёном Бабаевским был командирован на Южный фронт в Ставропольскую кавалерийскую дивизию. В результате была написана книга рассказов и очерков «Казаки на фронте», которая была издана в Пятигорске, но до читателя не дошла: весь её тираж был уничтожен оккупантами. Осенью сорок второго Капиев был зачислен корреспондентом газеты Северо-Кавказского фронта «Вперёд за Родину!».

Работая военным корреспондентом, Э. Капиев изо дня в день вёл записи, которые вошли в изданную посмертно в Москве книгу «Записные книжки». В 1943 году Капиев был отправлен в тыл на лечение. 21 января 1944 года Э. Капиев ложится в Пятигорский госпиталь № 5430 на операцию. 27 января после неудачной операции он скончался.

Захоронен в Пятигорске, недалеко от места первоначального погребения М. Ю. Лермонтова. В городе-курорте одна из улиц носит его имя, на доме, где жил поэт (ул. Соборная, 7), установлена памятная доска.

Разговор о поэзии

Из книги Э. Капиева «Поэт»

Нет, ты не можешь певцу запретить,

в удовольствие наше, то воспевать,

что в его зарождается сердце.

Гомер

Сулейман сидит на пороге сакли босиком, расстегнув ворот бешмета и по-стариковски согнув колени. В руках он держит посох. Перед ним на глиняном полу сверкает жаркий квадрат солнца, мешая ему смотреть на собеседника.

– Ты приехал ко мне в гости, а затеваешь спор, – говорит он равнодушно. – И вчера и сегодня одно и то же, – отдохни, не утомляйся, будто какой-нибудь доктор! Ты же поэт, ты должен понять: уходит поэт – остаётся зелёное поле; уходит герой – остаётся его слава. Я не герой, и слава живого поэта, конечно, не слава героя. Она непостоянна, подобно костру, пламя которого надо всё время поддерживать, иначе пламя меркнет и перестаёт озарять лицо. Я ещё жив, зачем же ты советуешь мне безделье? Оставь, Габиб! *

– Но поэт должен быть бережливым. Ты ж болен.

– Поэт должен быть щедрым, как соловей. Я не болен.

–Но сердце не камень, Сулейман. Нельзя без конца высекать из него огонь.

– Слушай, Габиб, я думаю иначе. Груз пережитого лежит в моём сердце, как чёрный виноград. Он бродит, закипая пеной, и стоит мне только наклониться над ним, как самый запах его зажигает кровь. Этого достаточно тебе?

– Этого достаточно. Только виноград ведь может в конце концов перебродить, запахи выдыхаются быстро, и обычно под старость в сердце человека оседает горький уксус. Я не понимаю, что тогда делает поэт?

– Поэт умирает, – говорит Сулейман обиженно. – Почему ты разговариваешь со мной загадками? Ты же мне друг, а не враг, сказал бы прямо: дескать, не пора ли тебе вовсе замолчать? На твоём месте другие давно, мол, валяются в углу, а ты всё вертишься, старый жернов!..

Сулейман неожиданно широко открывает глаза и, стукнув посохом об пол, громко добавляет:

– Сказал бы ты мне так, Габиб, было бы лучше!

Он поднимается и, покинув порог, переходит в тень. Там он усаживается на красной ситцевой подушке и некоторое время хмуро молчит.

– Ты думаешь, Габиб, в моём сердце оседает уксус? – говорит он, вдруг глянув исподлобья, но уже миролюбиво. И, не давая мне ответить, тут же машет ладонью: – На свете много чудес, и ты, конечно, всего не знаешь. Разные бывают поэты. Дождь одинаково орошает землю, но в пустыне не растут ни мак, ни цветы.

– Пустыня не в счёт. Это же нечто мёртвое, Сулейман.

– Пустыня – это пустыня, юноша! Мёртвое всегда холодно, а пустыни бывают иногда горячими и полны жизни, полны всяких змей и скорпионов. Заметь: пустыня страшнее старости. Это болезнь, ржавчина, бесплодие души, и вылечить её труднее, чем вылечить старость… Бывают разные поэты, как и почва!

– Но молодость, как правило, плодотворна?

Сулейман отрицательно качает головой и, задумываясь на время, вешает посох загнутым концом на плечо. Это означает, что он настроен к обстоятельной беседе и что ответ будет серьёзным.

Тогда притихаю и я.

Солнечный квадрат, расползаясь, постепенно переходит в дальний угол сакли и ложится на ковры. Сулейман говорит неторопливо, изредка меняя позу и не выпуская посоха из рук. Глаза его спокойны, и в них временами колеблется грусть.

–Ты слушай, Габиб! Говорящий сеет, слушающий жнёт. Ты слушай. Я расскажу, почему я не боюсь, что опустошится моё сердце, и почему я неутомим. Молодость много значит, но одна молодость, юноша, ничего не значит. Ты пойми: у настоящего поэта душа должна кипеть, как сад. Хорошие слова растут на высоких деревьях, а их нужно выращивать. Поэт тот, кто многоопытен и молод душой. Его любовь должна быть щедрой, как солнце летом (ветви сада цветут под солнцем!), его ненависть должна быть яростной, как река в грозу (корни сада питаются влагой!). Без этого заглохнет жизнь, а сад души вскоре обратится в пустыню.

В молодые годы мои я слышал, что истинная любовь и честная ненависть, как два крыла, едины и что на них-то и парят орлы. Чем крепче крылья, тем выше полёт орла. «Летай! – говорили мне мои учителя. – Никогда не прощай даже маленькой обиды врагам, ибо с каждой прощённой обидой ты роняешь одно перо из крыла ненависти и спускаешься ниже. Если все герои – соколы, то поэт должен быть орлом: летай, раскрывай крылья пошире!». И сейчас я говорю то же самое, кто спрашивает у меня о вдохновении: «Летай!». Это закон, которым начинается песня…

В молодые годы моё левое крыло – крыло любви – было у меня слабее правого, потому что любить тогда было нечего, а ненавидел я слишком много. Молодость моя была навьючена горем; и не было простора моим крыльям – их связывали беды…

Через пески и сыпучие перевалы шёл мой путь. В этих песках не было человеческих следов. Встречные колодцы были солёными, и вода их жгла мой язык. Встречные ветры кружились и качали меня. Я падал и вставал. У каждого человека есть свой Багдад. Я тоже хотел найти дорогу в свой Багдад. Но бедный честный человек в те времена напрасно блуждал в песках. Его Багдад ещё не был найден, и прямая дорога к нему ещё никому не была известна.

Хорошо вам, рождённым у ворот Багдада. Ах, юноша! За Багдад свой умереть, когда он уже найден, пойти на всё – в огонь, в ад, – я бы не желал иного счастья!.. Да. Но нам было трудно…

Иногда я оглядываюсь назад и думаю о себе: на перевалах прошлого видны мне чёрные следы – это там когда-то тлел мой костёр, дымя и разъедая мне глаза. Славу бедняка ашуга в то время со всех сторон заносило песками и разрушало ливнями, и я никогда не слышал, чтобы какой-нибудь ашуг (ашуг значит страдающий!) при жизни был счастлив.

Мне семьдесят лет. В мои годы поэты обычно плачут, ты прав. Горькая соль пережитого лежит в моей крови, как камень, и перетягивает чашу старости. Но в моём сердце ещё кипит вино. Разные бывают сердца!.. Я не знаю, чудо это или что, но мои годы, ты видишь, вошли в Багдад не как случайный караван, а как свои – торжественно, с колокольчиками…

Теперь слушай. Почему, интересно, мои старые жернова кружатся так весело? Или они наново кованы? Почему в моём саду всё ещё поют соловьи и я далёк от того, чтобы срывать с деревьев незрелые плоды? Почему костёр моей славы сегодня разгорается всё ярче и не иссякает жар в моём старом сердце?

А потому, Габиб, что большая ненависть, так же как и большая любовь, не старится. Мои крылья отныне ничем не связаны. Я нашёл то, что можно любить всем сердцем, и теперь оба мои крыла раскрыты во всю ширь…Ты молод, ты это должен запомнить. Есть пословица: «Хозяин многого – неутомим». Я – поэт не лезгинский и не кавказский, а – советский поэт, хотя и пою я только на своём языке. Потому что я пою о Красной Армии, а Красная Армия и в Москве и в Самарканде – одна, и в горах и на равнине – едина. Я пою о комсомоле – комсомол и грузинский и лакский всё тот же. И Родина у нас одна. Вот и получается, что я общий поэт, а не только лезгинский.

Я хозяин многого, Габиб, я должен быть неутомим.

Истинная любовь зажигает огонь даже в брюхе маленького светлячка, а я человек! Честная ненависть к грязи заставляет кипеть даже холодные родники на скалах, а я человек!

Могу ли я молчать в такое время! Не могу, раз я поэт! И ты не советуй мне покоя. Пойми, наконец, разные бывают поэты. И в погожие дни, и на самой плодородной почве из одного и того же цветка змея добывает яд, пчела добывает мёд. Я поэт советский, я ищу мёд. Пусть я стар, но разве у старой пчелы мёд бывает горше? Ты меня обидел, Габиб!

Сулейман впивается пальцами в посох – руки его дрожат. Он встаёт во весь рост и, унося с собой подушку, уходит в дальний угол сакли. Там он бросает её на залитый солнцем ковёр и долго молчит, глядя в окно.

– Ты говоришь мудрые вещи, Сулейман! Я не могу с тобой спорить…

Сулейман оборачивается. Взгляд его, полный мыслей и мечтаний, и светел и грустен. Лицо бледно. Солнечное золото лежит у его босых ног, обнимая их и отражаясь на стенах.

О Родина, о моя великая Отчизна! Ты одна в силах постичь величие и скромность простых твоих сынов, к тебе одной возвращаются их мечтания…

Сулейман ничего не отвечает и только, немного наклонив голову, прислушивается к тому, как за окном шумят сады от нарастающего ветра…

---------

*Габиб – обращение к особо уважаемому человеку, в переводе с арабского означает – дорогой, любимый.

Памятник установлен в Махачкале в 1976 году на проспекте В. И. Ленина

Посвящения

Расул ГАМЗАТОВ

Габиб

Незабвенному Эффенди Капиеву

Я вижу твой взор и морщинок изгиб

И взор от небес и от воздуха пьяный.

Как рано, как рано ушёл ты, Габиб, –

Любимая песнь моего Дагестана.

 

Прости нас, но памятник, вечный, как стих,

Ещё на твоей не воздвигнут могиле,

И песню, достойную песен твоих,

Друзья о тебе до сих пор не сложили.

 

Но верь, мы любим тебя горячо,

Хоть песнь о тебе над полями не реет,

Та песня, не ставшая словом ещё,

Живёт в нашем сердце, мужает и зреет.


Вера СТУПАКОВА

* * *

Эффенди Капиеву

Есть имена писателей такие,

Что ярче алых сполохов зари.

Меж ними имя – Эффенди Капиев –

Неповторимой радугой горит.

 

Литература наша – совесть света.

Как нарт, в военных отблесках грозы

Вошёл в неё чудесный горец этот,

Влюблённый по-сыновьи в наш язык.

 

Потоком вешним уплывают годы,

По-соколиному несутся дни…

Согретый искренней душой народа,

Рокочет дара редкого родник.

 

Любуясь горным родником напевным,

Пью из него прозрачную струю

И говорю в волнении душевном:

Ты щедро жизнь обогатил мою!

 

В литературу путь безмерно труден:

Поэты, как атланты, меж людей…

Средь многогранных трудоёмких буден

Храним мы верность памяти твоей.

 

Александр ГОЛОВКО

* * *

Эффенди Капиеву

Эффенди Капиев, с профилем орлиным,

Твой мятежный образ Родина хранит.

Пятигорье помнит и гордится сыном,

Ведь поэта слово – твёрже, чем гранит!

 

Слово, словно фреска, также – зримо, веско.

Знаменем поэзии озарён Кавказ,

Здесь создал Капиев вместе с Бабаевским

Творческое «Слово», что сдружило нас!

 

Сына Дагестана жизнь бросала сильно,

Как корабль средь бури в пору грозных лет.

Эффенди Капиев! Горечь жжёт крапивой:

Жизнь покинул рано фронтовой поэт…

 

Эффенди Капиев, на коне ты снова,

Скачешь, с гор спускаясь, резво по камням.

Вижу, как пространства разорвав оковы,

Песнями, стихами возвратился к нам!

 

Сусанна БАГРАМЯН

Язык дружбы

Язык великой дружбы вековой

Для нас, потомков, стал дороже злата.

Два родника – Капиев и Гамзатов –

Слились с могучей русскою рекой.

 

В ней свежесть гор и аромат долин,

В ней дышат жизнью Эффенди новеллы,

И стих Расула слышится напевный

Про журавлиный в поднебесье клин.


Манил к себе загадочный Кавказ

Недаром Пушкина – великого поэта,

Чьим гением навек в стихах воспето

Величье гор, волнующее нас.

 

Язык любимый бережно храним.

На нём мы говорим без перевода,

Он в песнях и в мелодиях народа,

Чей мировой талант неповторим.

 

Язык российской дружбы – он един.

Давно стал языком общенья – русский.

Не потому ль владеет им искусно

Кавказ-мудрец, доживший до седин?!

С огненной преградой справились бригадой

Установившаяся на этой неделе на территории Ставропольского края сухая и теплая погода вкупе с беспечностью некоторых граждан поспособствовали возгоранию прошлогодней травы, которая моментально вспыхивает даже при слабом дуновении ветра. Чтобы не позволить таким загораниям приобрести масштабность, огнеборцы ПАСС СК моментально реагируют на сообщения о подобных происшествиях, что в последние несколько дней привело к 17 выездам по территории Ставрополья на тушение сухой травы.

  • Рубрика ПАСС

Спасибо, доктор!

Это случилось ровно двести десять лет назад, в году 1809-м, который сам по себе был бы ничем не примечателен для наших курортов, если бы не событие, о котором ведем речь. А оно таково, что последствия его мы ощущаем и сегодня, хотя, на первый взгляд, ничего особенного не произошло: просто на Кавказские Воды приехал лечиться некий московский доктор. Но это если не знать фамилию гостя. А если знать, то сразу вспомнится все, что он сделал для наших курортов. Потому что звали его Федор Петрович Гааз.

Грамотных – много, да умных – мало

На днях страна потеряла гения: ушел из жизни Нобелевский лауреат Жорес Алферов. Все эти трудные годы великий ученый боролся за нашу науку, был в числе тех, кто подготовил закон об образовании, который гарантировал бы каждому ребенку бесплатную учебу вплоть до вузов и первого рабочего места. Россияне надеются, что партийно-народные избранники в парламенте вернутся к научному завещанию депутата Думы РФ и узаконят так нужный стране проект. Буквально перед кончиной он подготовил для президента записку о развитии Петербургского академического университета – по сути, нового учебного заведения, которое соединило бы школу, где учатся одаренные ребята, вуз и Академию наук с суперсовременными опытными производствами.