Разные России Александра Прошкина

По признанию ее создателя, прославившегося целым созвездием знаменитых исторических фильмов, эта картина о современной молодежи стала для него своего рода дебютом. Сегодня кинорежиссер, сценарист, народный артист РФ, лауреат Государственной премии СССР Александр Прошкин в гостях у «Кавказской здравницы».

– Александр Анатольевич, что побудило вас после исторических кинолент, таких как «Михайло Ломоносов», «Доктор Живаго», «Николай Вавилов», «Холодное лето 53-го» и другие, обратиться к пьесе 70-го года, тем более в прошлом экранизированной Виталием Мельниковым?

– По сути, историческая картина – это взгляд на историю из дня сегодняшнего и во имя будущего. Сказать абсолютную правду о 20-м веке для меня было делом жизни. Снимая по роману Пастернака, запрещенному в СССР, фильм о Живаго, как и ряд других, я это делал в наивной надежде, что испытания, которые прошла та Россия, не повторятся... Когда мне предложили поставить «Утиную охоту», я сначала сомневался. Но потом решил, что эту замечательную историю обязательно нужно перенести в наше время. Феномен Вампилова в том, что он, будучи внуком и священника, и шамана одновременно, обладал, вероятно, в силу этого сочетания, совершенно удивительным чувством своего времени, своего народа. Он не социальный писатель, не обличает власть, но очень подробно и точно исследует состояние души и нравов, в этом жизненность его драматургии и сегодня, спустя почти 50 лет. В каждой его пьесе есть некий герой, являющийся как бы ключиком к пониманию нации. Советское время и сегодняшний день – это разные России. Эпоху брежневского застоя как бы законсервировал в 1979 году хороший фильм Мельникова. Наш же фильм – это современная транскрипция пьесы, диалог двух времен.

– То есть в двух разных Россиях, которых разделяют полвека, проблемы молодого поколения остаются прежними?

– Меняются власть, формации, изменилась внешняя сторона, дома, автомобили, но нам только кажется, что и мы другие. Но мы – одни и те же, ментально человек меняется страшно медленно. Конформизм того времени стал нормой жизни, многие что-то делают, но не понимают, зачем и кому это нужно. Это некая имитация деятельности, которую они ненавидят, и это приводит к саморазрушению. У нас разочарование запивается водкой. А система согнутой перед кем-то спины ведет к потере самоуважения, и человек легко переступает грань дозволенного в моральном отношении. Эта извечная тоска, недовольство самим собой, начинающееся саморазрушение личности – один и тот же механизм, от Печорина до наших дней. Здесь Вампилов перекликается с русской классикой…

– Какое впечатление произвела на вас ставропольская публика?

– Мне она показалась теплой, думающей. Картина непростая, призывает к размышлениям, рассчитана на людей, которых по-настоящему трогает и происходящее в России сегодня, и наше будущее. Было очень приятно услышать от молодых зрителей именно те слова, которые хотелось, и в адрес картины, и в адрес всего, сделанного мной прежде.

– Как случилось, что, получив актерскую профессию, вы сменили ее на режиссуру? Не приходилось жалеть о своем выборе?

– Мне всегда хотелось заниматься режиссурой, но эта профессия требует какого-то жизненного опыта. А я был еще юн, поэтому все-таки поступил на актерский. После института мне посчастливилось работать у великого театрального режиссера В. П. Акимова в Ленинградском театре комедии. Этот человек, словно закинутый в наше время из другой эпохи, из Ренессанса, личность огромного масштаба, оказал на меня очень сильное влияние. Я учился у него всему, и актерскому мастерству, и отношению к жизни. Даже какое-то время работал с ним в качестве сорежиссера, но довольно рано уехал в Москву и осуществил свою мечту – поступил на режиссерские курсы. И вот уже полвека занимаюсь этой замечательной профессией и никогда не жалел.

– Чем же она так прочно, с юности, увлекла вас?

– В ее основе лежит некое чувство игры. Мы же живем выдумкой, мифами, в которые верим сами и заставляем поверить людей. Сам процесс, мне кажется, носит как бы момент волшебства, потому что ты погружаешься в этот придуманный тобой мир, вместе со своими героями проживаешь разные времена, разные жизни. Эта профессия дает моменты счастья, никому больше не понятные: видишь, как артист сыграл то, что ты хотел, что получился кусочек жизни, и в этот момент ты абсолютно счастлив. Всю радость я получаю в процессе съемок, который гораздо интереснее результата. Второе – здесь невозможно существовать, если ты не сумел полюбить людей, с которыми работаешь, создать это братство, при котором в твоих руках некий камертон. Я всегда люблю своих актеров, и, мне кажется, всегда возникает взаимность. Вот почему для меня эта профессия родная. Это образ жизни, при котором даже болезней не бывает, несмотря на большое физическое напряжение, сам организм привыкает к стрессовому существованию…

– А чем занимаетесь, когда нет съемок?

– Преподаю, учу студентов режиссуре. И очень без нее грущу…

– Есть у вас новые замыслы, фильм, который мечтаете снять?

–  Есть, но все исторические фильмы дорогие, а сегодня сложно найти финансирование на картины, которые не являются агитационными или заказными… Я чрезвычайно хочу снять правдивую, серьезную картину о гражданской войне, каких у нас еще нет. Были развлекательные, в которых героями оказываются то красные, то белые. Мы еще не четко знаем наше прошлое, смотрим по-разному. Я считаю, что и те, и другие виноваты  в том, что произошло это большое несчастье, яростно и жестоко уничтожено огромное количество людей, величайшая культура. Ничего страшнее гражданской войны в истории нации быть не может. В ней не бывает победителей. Погибают сильные люди, сильные личности с той и с другой стороны, нация скудеет, из нее уходят герои… Мне всегда хочется рассказать об истории так, чтобы мы четко представляли, с чем нужно покончить навсегда, а что – унести в будущее. Жизнь так устроена, что прошлое нас догоняет. Но гражданской войны больше быть не должно.

– Каким вам видится состояние культуры в сегодняшней России?

– Культура – это единственный способ для человечества выжить как вид. Нет ее – человек превращается в животное. И некоторые шаги мы на этом пути совершили…

– Но разве нет повода для оптимизма сейчас, когда чуть ли не ежедневно проводится столько всевозможных культурных мероприятий, массовых акций?

– Это одна сторона дела, – может быть, чрезвычайно полезная, но это – имитация. Потому что на самом деле все деградирует на потребу очень низким вкусам. Нас буквально задавила поп-культура, «попса», бесконечные радостные песнопения низкого уровня с утра до ночи. Сегодня культура не подтягивает под себя зрителя, слушателя, а пытается все время опуститься до уровня его запросов.

– Пессимистично. А выход? Перспективы?

–  Нашей сегодняшней стране всего 25 лет. Моисей 40 лет водил свой народ по пустыне, так, может быть, нас просто еще не «доводили»? У нас с вами большая, великая страна с великой культурой, доставшаяся в наследство, которую мы, неизвестно почему, все время пядь за пядью сдаем. Тем не менее самый ставящийся драматург в мире – даже не Шекспир, а А. П. Чехов. Россия оказала на Европу колоссальное влияние, как и Европа на Россию. Да, среднее поколение, которое у власти, очень цинично: соблазны, быстрые капиталы. Однако с появлением интернета, новых широких возможностей коммуникации медленно, но возникает и новая, молодая, очень культурная элита. Я верю, что это поколение будет свободнее от сегодняшней жизни ради денег, будет существовать по другим законам… Это дает надежду с оптимизмом смотреть в будущее.

Ирина СТРЫЖКОВА.

НА СНИМКЕ: кинорежиссер Александр Прошкин.

Фото автора.