Log in

29 марта 2024 года, 03:03

«Не нарушайте моего одиночества, но и не оставляйте меня одного»

Как уже сообщалось в нашей газете, на прошлой неделе Россия тепло поздравила писателя-сатирика Михаила Жванецкого с 85-летним юбилеем.

За эти годы «Дежурный по стране» исколесил всю страну. Невольно вспомнилась и наша давняя встреча, когда уроженец Одессы с московской пропиской и кавминводской санаторной путевкой три с половиной десятилетия назад отдыхал в южной столице здоровья. Автору этих строк довелось задать почетному курортнику несколько вопросов.

– Если не ошибаюсь, то Кисловодск познакомился со Жванецким заочно еще в 1967 году, когда здесь состоялась премьера спектакля Аркадия Райкина «Светофор», текст к которому стал вашим дебютом?

– Поэтому Кисловодск я считаю своей второй родиной, родиной рождения профессионального драматурга. На вечерах Аркадия Райкина часто звучали мои литературные вещи, хотя в основном мои произведения исполняли Карцев, Юрский и другие.

– Одесса ближе?

– Да, мы вместе выросли, и они очень хорошо понимали, что я хочу сказать. Оказывается, не все чувствуют этот стиль, особый ритм юмора. Это очень тяжело. Для театрального актера почти невозможно. Нужно родиться в эстраде.

– Не потому ли вы из тех авторов, которые не только пишут для артистов, но и сами охотно выступают на сцене?

– Сейчас это уже потребность души. Видимо, у меня есть какие-то актерские способности, потому что я вообще считаю, что драматург должен обладать ими. Как композитор должен иметь слух, так и драматург должен уметь показать свое произведение разными характерами, разными голосами. В результате и я, как видите, научился – потерял стеснительность, говорю громко. Рождение актера – это потеря стеснительности. Теперь приходится довольно часто выступать с творческими вечерами.

– Когда звучат ваши «В греческом зале», «Доцент тупой» и другие знаменитые реплики в исполнении артистов, у автора не пробуждается ревность, что ли?

– На этот вопрос я отвечу выдержкой из своего приветствия Аркадию Райкину в день его 70-летия: «Райкин любой текст делает настолько своим, что с этим надо смириться. Кому охота докапываться до того, кто именно сочинил анекдот? Уберите фамилию, и вы не узнаете, чье произведение наслаждало ваш слух. Райкин заслужил того, чтобы иметь своего собственного члена Союза писателей, не страдающего повышенной возбудимостью в трамвае. Это сказал Райкин: не нравится – еще выпей, но не царапай ногтем свою фамилию на этом постаменте».

– Профессия сатирика мешает вам в жизни или помогает? Или бывает и то, и другое?

– А нет у меня профессии сатирика. Это вам так кажется. У меня просто чувствительная кожа, наверное. Человек, который занимается сатирой, – очень чувствительный человек. Он выходит на улицы, чувствует удары со стороны всякого неблагополучия, со стороны недостатков. И у меня лично такой вот «трусливый бокс» – получу удар в каком-нибудь учреждении, прихожу домой и сажусь писать «ответ». Так рождаются мои сатирические произведения.

– Зато этот «трусливый бокс» порождает творческие нокауты, которые радуют читателей.

– К сожалению, я чаще грущу, разве что в Кисловодске отдыхаю. Здесь прекрасные санатории, прекрасный парк, здесь такие отношения, по которым тоскуешь. Когда мне говорят: «Вы – злой», я отвечаю: в принципе злой бываешь от доброты. Только что-то очень любя, можно ненавидеть. Не будь тех явлений, той боли, которую лично я испытываю, получив удар, я бы просто перестал писать.

– Не хотите ли вы сказать, будто мы специально создаем в стране негативные явления, чтобы оттачивать ваш талант?

– Хорошо бы на этом вопросе без ответа, – рассмеялся Жванецкий, – и закончить наше интервью.

А через день, после публикации нашей беседы в «Кавказской здравнице», Михаил Михайлович недоуменно вопрошал при нашей встрече: «А куда же девался последний вопрос?». Пришлось отшутиться. Не мог же я признаться сатирику, что бдительный редактор, кстати, очень остроумный человек, в соответствии с духом того времени категорически вычеркнул мой «крамольный», как ему показалось, вопрос о негативных явлениях.

Спустя годы Михаил Жванецкий скажет:

– Не знаю, останется ли после меня что-то вечное. Но если ты еще и артист, испорченный нарзаном… Не нарушайте моего одиночества, но и не оставляйте меня одного. Давайте переживать неприятности по мере их поступления.

Почему бы и нам не последовать столь замечательному девизу?

Анатолий КРАСНИКОВ.