Log in

29 марта 2024 года, 16:38

Была счастлива

«Зачем вас здесь нет? Здесь так хорошо, тепло, светло, воздух так чист, так тих, дышится легко, живется так же, без забот, без мыслей… мне здесь так привольно и приятно, что часто приходит в голову: «Зачем же вас здесь нет? Как бы вы отдохнули от всех своих труженических обязанностей и хлопот! Как бы вы помолодели и духом, и сердцем…». Эти строки адресованы известному писателю и публицисту В. Ф. Одоевскому. А написала их большая приятельница Владимира Федоровича, поэтесса Евдокия Ростопчина. И написала не где-нибудь, а в Пятигорске, куда она приехала 180 лет назад, в мае 1839 года.

Восторженный тон письма вполне понятен. Для нее, северянки, кавказская природа и тихая, безмятежная жизнь в небольшом курортном городке были, конечно, в диковинку. Добавим сюда поэтическую натуру Евдокии Петровны, которая позволяла ей острее воспринимать окружающее. Пожалуй, Ростопчина, как никто другой из гостей Пятигорья, сумела так четко и убедительно передать восторженное отношение к этому благословенному краю.

А встречалась с ним Евдокия Петровна дважды. Первый раз это произошло в 1836 году, когда Ростопчины предприняли долгое утомительное путешествие на Воды, надеясь с их помощью прервать затянувшееся бесплодие молодой супруги. Воды помогли: после поездки в семье появились две дочери, а за ними и сын. А еще результатом пребывания на Кавказе стали несколько прекрасных стихотворений Ростопчиной. Самое яркое из них – «Эльбрус и я» было высоко оценено критикой. Заявив во вступительной части о своем нежелании присоединяться к восторгам, вызываемым встречей с седым великаном, поэтесса и сама не может удержаться о нахлынувших чувств, надолго сохраняя их в душе:

Эльбрус, Эльбрус мой ненаглядный,

Тебя привет мой не почтил, –

Зато как пламенно, как жадно

Мой взор искал тебя, ловил!

Зато твоим воспоминаньем

Как я богата, как горжусь!

Зато вдали моим мечтаньям

Все снишься ты, гигант Эльбрус!

К сожалению, никаких сведений о пребывании Евдокии Ростопчиной на Водах в 1836 году не сохранилось. Впрочем, и о втором ее визите известно не так уж много. Кроме письма В. Одоевскому, из которого больше узнаем о душевном настрое Евдокии Петровны, сохранилось несколько свидетельств современников о той жизни, которую она вела на курорте. Так, Н. Ф. Туровский сообщает, сравнивая год тридцать девятый с сорок первым: «В тридцать девятом году съезд дам был тоже невелик и мало интересен, но тогда блистала графиня Ростопчина, которая везде – и в скромной беседе, и в шумном собрании, и в поэтических мечтаниях, везде мила, везде завлекательная». А товарищ Лермонтова, А. М. Миклашевский, вспоминал о вечере «у знаменитой графини Ростопчиной» в Пятигорске или Кисловодске – ошибочно указав, что встретил там Михаила Юрьевича. Его, как мы знаем, в 1839 году на Кавказе не было. Зато на вечера к Ростопчиной приходили его приятели – В. И. Барятинский, А. Н. Долгорукий и А. М. Миклашевский, отдыхавшие тем летом в Кисловодске.

На этом же курорте провела некоторое время и Ростопчина, что нашло отражение в ее поэтическом творчестве. В стихотворении «Нардзан» (так в середине позапрошлого века писалось это слово) целебный напиток одухотворяется, даже как бы очеловечивается, уподобляясь некоему герою, поражающему своей силой. А стихотворение «Ольховка» воспевает скромную ласковую речушку (не видела поэтесса, какова Ольховка после сильных ливней!), которая оставляет долгий след в потаенных глубинах памяти.

Пятигорское бытие тоже оставило свой след в поэтическом наследии Ростопчиной. Правда, написанное здесь стихотворение «Цветок на могилу» было вызвано полученным известием о кончине ее доброй знакомой, Е. М. Хитровой, дочери фельдмаршала Кутузова, и к Пятигорску отношения не имеет. Зато «Колокольный звон ночью» навеяно пятигорскими реалиями, а именно – ударами колокола Скорбященской церкви. Этот грустный звон, сопутствующий разным событиям в жизни города и горожан, побудил автора к размышлениям о своей судьбе, о возможных испытаниях, ждущих впереди.

Но пока, судя по письму к В. Ф. Одоевскому, жизнь Евдокии Петровны ясна и безоблачна. Зримым свидетельством ее служат вложенные в письмо цветы с припиской: «Посылаю вам цветы, сорванные на здешних горах, а именно на Машуке». Маленькая деталь, указывающая на любовь к прогулкам по окрестностям курорта. А поскольку письмо отправлено в конце мая, можно себе представить, какую великолепную картину цветущих машукских полян и лужаек могла наблюдать поэтесса и как восхищалась ими во время прогулок.

Покидая Кавказ, поэтесса с сожалением говорит о возвращении на север, «в страну несносных бурь, туманов и снегов».

Сегодня уже мало кто помнит стихи Ростопчиной. Но зато всем, кого интересует история отечественной словесности, Ростопчина хорошо известна как личность, притягивавшая все, что было яркого и талантливого в России того времени. Среди ее друзей и хороших приятелей – Жуковский, Крылов, Гоголь, Одоевский, Плетнев, Соллогуб, Александр Тургенев, Глинка. Самые теплые дружеские отношения связывали Ростопчину с Пушкиным.

Еще на одном из детских праздников, куда девочку вывозили, чтобы развлечь ее, Додо выбрала себе в друзья неуклюжего и неразговорчивого мальчика, которого звали Мишель Лермонтов. А много лет спустя, в феврале 1841-го, в Петербурге появился прибывший в отпуск Михаил Лермонтов. И он снова у Додо. Для него она та близкая душа, которую можно найти только в юности. Мишель узнал, что этот год у Додо особенный: выходит первый том ее сочинений. Позже Михаил Юрьевич попросит свою бабушку прислать ему в Пятигорск эту книгу, но, увы, не успеет ее получить.

Петербургские встречи с Лермонтовым, конечно же, пробудили в Евдокии Петровне воспоминания о днях, проведенных в Пятигорске, где она была по-настоящему счастлива.

Вадим ХАЧИКОВ,

заслуженный работник культуры РФ.

Другие материалы в этой категории: « Пушкинский Кавказ Соприкасались с Пушкиным »