Она расписалась на стене рейхстага

Сегодняшняя наша героиня Ольга Ивановна Самонова – участник двух войн: Финской и Великой Отечественной.  В ее памяти навсегда запечатлены все ужасы этих  войн, которые  четко разделили ее жизнь на «до» и «после».

 – Ольга Ивановна,  я знаю, что вы, окончив школу, решили посвятить себя мирной медицине.  Как в вашей жизни появилось это страшное слово «война»?  

–   Я, как и хотела, поступила во вторую фельдшерско-акушерскую школу в своем родном городе Ленинграде. Но в конце ноября 1939 года, я тогда перешла на последний курс,  объявили о начале Финской компании,  позже  ее назовут Советско-финской, или Зимней войной.   Так, я и мои сокурсники, имея навыки оказания медицинской помощи,  оказались в гуще тех военных событий. 

– Известно, что эта война  завершилась в середине марта 1940 года подписанием Московского мирного договора.  Расскажите о своем непосредственном участии в этой кампании?

– Нас, молоденьких студенток, сразу же отправили на автобусах перевозить в Ленинград с  территории Финляндии, где шли бои, раненых и получивших обморожение бойцов.  Зима была  очень холодная – 40 градусов мороза! Мы  и сами получали обморожения, ведь приходилось передвигаться в неотапливаемом транспорте.  По пути нашего  передвижения, вдоль всей дороги в соснах и елях прятались так называемые «кукушки» –  финские женщины-снайперы. Их было много, и они жестоко обстреливали нас, не щадя никого.  Многие не доезжали до места назначения. Эта война была недолгой,  но тогда нам казалось, что прошла целая вечность.  

– Но на этом ужасы войны для вас не закончились, вскоре началась другая, более кровавая война. Вы ушли на фронт добровольно?

– Да. В 12 часов дня  22 июня 1941 года  прозвучало сообщение по радио о начале войны, в 14 часов я была уже в военкомате, а в 16 часов этого же дня нас уже размещали в товарные сортировочные  вагоны, которые отправлялись на фронт. В каждом вагоне находилось по 40 бойцов и 2 медработника. Я и моя подруга оказались в одном из таких вагонов. Поезд  до места назначения  шел долго, так как по дороге он постоянно подвергался  бомбежкам немецкими самолетами – «Мессершмиттами».   Мы вынуждены были выскакивать из вагонов и прятаться.  Страшный рев этих самолетов я до сих пор не могу забыть.  

– Как вы попали в ленинградскую блокаду? 

–  Когда мы доехали к месту назначения, Мурманского направления фронта уже не было и нас с подругой   отправили назад в Ленинград. Я попала в 62-й стрелковый полк 10-й дивизии, на самую передовую линию, которая проходила  под Пертергофом. Мы оказывали первую медицинскую помощь раненым, которых потом на лошадях отправляли дальше, в медсанбаты.  Немец тогда уже совсем близко подошел к Ленинграду. Когда последний пароход отправился в город, я сама оказалась там, среди раненых, так как  была сильно контужена.  Прибыли мы в город ночью, а утром была объявлена блокада. Немного подлечившись, я стала работать в качестве фельдшера в госпитале № 1448, который расположился в бывшем Пажеском корпусе, где сейчас находится Суворовское училище. Суровую зиму Ленинградской блокады описать невозможно. Холод, голод…. Нам выдавали совсем немного каши и один маленький сухарик раз в день, а также давали настой хвои, чтобы поддержать силы. 

– Ваша семья находилась  в Ленинграде, а вы были на казарменном положении.  Вам удавалось видеться с родными?

– Мама моя тоже была военнообязанной и также находилась на службе. А в квартире нашей оставалась  маленькая сестренка, которой по иждивенческой продовольственной карточке выдавалось ежедневно только 150 г хлеба. А мне полагалась  увольнительная только один раз в месяц и то на два часа.   Чтобы поддержать сестренку, мне приходилось периодически сбегать из госпиталя. Я приносила ей часть своего пайка. Меня за «самоволку» сажали на гауптвахту, где нужно было оборачивать покойников, которых привозили со всего города, и отвозить их на Пискаревское кладбище. Это было жуткое зрелище. Но нам, молодым девушкам, приходилось сталкиваться и с этим.  

– Как был устроен госпиталь?

– Как таковых палат в госпитале не было, а были большие залы, где располагались трехъярусные нары. На нижних –  лежали тяжелораненые. В каждой такой «палате» было по 300 – 400 человек. Благодаря строгой дисциплине и четкой организации труда, мы успевали справляться с таким объемом работы.

– Говорят, что в блокаду в Ленинграде было повальное нашествие крыс и на «службу» в госпиталь  брали котов. Это правда?

– Крыс  было очень много,  и они  были необычайно большого размера.  Это незабываемое зрелище. Коты были просто необходимы, для них даже выделялись продовольственные  пайки. 

– Как сложилась ваша фронтовая жизнь в послеблокадное время?

– Меня  перевели на передовую, на второй Белорусский фронт под командованием маршала Константина  Рокоссовского. Я вместе с другими выносила с поля боя раненых, оказывала им медицинскую помощь. Так мы  дошла до Германии, где и   поставили тогда свою точку под этим событием — расписались на стене рейхстага. В Ленинград я вернулась  из Германии только в 1946 году в звании младшего лейтенанта.

– Я знаю, что вы до сих пор участвуете в художественной самодеятельности, поете в хоре ветеранов при Пятигорском Доме культуры №1. А как же на войне поддерживалась  крепость духа  солдат?

– Ну, во-первых, дух поддерживался верой в Бога, несмотря на все запреты.  Прятали кресты под  одеждой, читали  молитвы. Нет, без веры никак нельзя! Это была очень большая поддержка и помощь в трудную минуту. Во-вторых,  при госпиталях обязательно создавались ансамбли песни и пляски, и мы развлекали раненых. А в  блокадном Ленинграде не переставали работать Театр комедии и Театр оперетты.  

– Ольга Ивановна, расскажите о своих наградах?

– Самые  ценные награды мои – ордена Отечественной войны I и II степеней, а также   медали: «За боевые заслуги», «За отвагу»,  «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией» и  другие.

– Расскажите, где и как вы познакомились со своим будущим мужем?

– В 1947 году в  Ленинграде. Я танцевала в ансамбле в Доме офицеров, а он ходил туда играть в шахматы.  Так познакомились и вскоре поженились.  Муж тоже воевал, он был военным летчиком. Его самолет во время войны подбили немцы,  и он упал в Каспийское море. Погибли все, а он чудом остался в живых. Видимо, хранил нас Господь друг для друга.

–  А как вы попали в Пятигорск?

– В Пятигорск я переехала в 1963 году вместе с детьми  и мужем, которого направили парторгом на завод «Импульс». Я же устроилась работать сначала в Военный санаторий, а затем в курортную поликлинику. Много лет проработала там старшей медицинской сестрой.  

На снимке: Ольга Ивановна Самонова, участница Финской и Великой Отечественной войн.

Фото автора.