Поэтический «дядька»

В историю отечественной литературы навечно вписано имя одного из основоположников русского романтизма, поэта, переводчика, учителя и друга Пушкина - Василия Андреевича Жуковского 1783-1852 230-летие со дня рождения которого отмечается в этом году.

После окончания Благородного университетского пансиона в Москве, где юноша вступил на поэтическое поприще, он с успехом печатался в карамзинском «Вестнике Европы» и получил особую известность благодаря вольным переводам «Сельского кладбища» Т. Грея, «Леноры» Г. Бюргера, стихотворному переложению романа К. Шписа «Двенадцать спящих дев». «У меня почти все или чужое, или по поводу чужого», - признавался Жуковский, называя себя «поэтическим дядькой на Руси чертей и ведьм немецких и английских». Его с полноценным правом можно назвать поэтическим «дядькой» еще и потому, что он «выпестовал» Пушкина и других российских поэтов. И действительно, в создателе оригинальных баллад и элегий нас не перестает привлекать его особое отношение к таинственному и чудесному - важному компоненту бытия, освещенному литературой романтизма.

Мотивы фольклорной и литературной фантастики пронизывают многие произведения Жуковского: «Замок Смальгольм, или Иванов вечер», «Эолова арфа», «Голос с того света»,

«Таинственный посетитель»... Приверженность к фантастическому, слитому с реальным в человеческих чувствах и переживаниях, трепетное ожидание чудесного, вера в таинственные предзнаменования, стремление выразить скрытый смысл жизни духа, «пленительная сладость» стиха снискали Жуковскому славу певца потустороннего мира, заявившего: «Люблю я страшное подчас». Он охотно тешил друзей, читателей и самого себя литературной игрой со своими персонажами.

Зачастую в литературном кругу, на обедах, на знаменитых его вечерах, где сходился цвет тогдашних представителей отечественной культуры, велись разговоры о привидениях, духах, таинственных явлениях природы. Думается, из подобных разговоров и родилась статья - размышление Жуковского «Нечто о привидениях», незнакомая современному читателю, ибо с дореволюционных времен она не переиздавалась.

Мы знаем Жуковского как романтического поэта и воспитателя наследника - будущего царя Александра II. Но ему отдавалось должное и как защитнику декабристов, другу Пушкина, сохранившему бумаги поэта, видному переводчику, познакомившему русских читателей с мировой классикой.

Двухсотлетие со дня рождения Жуковского способствовало переизданию его произведений и появлению новых работ о нем. Была подчеркнута роль поэта в истории отечественной мистической литературы. Он сам отмечал свою приверженность к ней. И недаром во время его поездки в Грингольм в 1838 году шведы отвели ему комнату, которую «облюбовали для себя привидения».

Поэт сумел сохранить при дворе царя безупречную честность, нравственную независимость и прямоту характера. Ни почести, ни награды не могли заставить его позабыть о «святейшем из званий: человек». Трусость и раболепство были чужды Жуковскому. Об этом красноречиво свидетельствуют такие факты, как хлопоты перед царем об опальном Пушкине, ходатайства о сибирских изгнанниках-декабристах, заступничество за ссыльного Герцена, активное содействие освобождению Баратынского от солдатчины, а Тараса Шевченко от крепостной неволи...

Смерть помешала Жуковскому завершить начатый им перевод «Илиады» - он умер 1224) апреля 1852 года в Баден-Бадене (Германия похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге.

А родился Василий Андреевич Жуковский в селе Мишенском Белевского уезда Тульской губернии в 1783 году. Он был незаконным сыном помещика Афанасия Ивановича Бунина. Мать его - жившая в поместье Бунина турчанка Сальха, захваченная в плен в 1770 году при взятии крепости Бендеры. Отчество и фамилию будущий поэт получил от усыновившего его по просьбе Бунина мелкопоместного дворянина Андрея Жуковского. В Мишенском Жуковский провел детские годы, будучи любим в семействе Буниных.

Учиться Жуковский начал в Туле, а в 1797 году его поместили в Московский университетский Благородный пансион.

Жуковский сыграл исключительную роль в разработке языка русской поэзии; это отчетливо осознавалось и Пушкиным: «Никто не имел, и не будет иметь слога, равного в могуществе и разнообразии слогу его»...

Борис ЯГУБОВ,член Российского межрегионального союза писателей,член Союза журналистов России.